Если ты в Риме, то поступай как римлянин. Если ты в Тибете, то, пожалуйста, Джим, постарайся не обижать монахов, не паниковать от вида деревьев и, пожалуйста, старина, вернись в Лондон живым. Примерно таким образом складывались мысли консультирующего преступника, когда подошел к концу третий час бездумной тряски в скрипящей повозке; он старался особенно не смотреть по сторонам: в этой проклятой стране что ни лес, то либо мертвый, либо умирающий. Но, говоря о Мертвом, дорога до него предстояла долгая, мучительная и безрадостная: кто мог знать, что здесь гораздо больше пригодится старый ишак, чем бы излюбленный внедорожник? В любом случае, Мориарти, этот изнеженный привилегиями цивилизации смельчак, уже второй день пребывал в состоянии упаднического аффекта, страстно желая разобраться с делами как можно быстрее.
В городке Боми, куда его привез какой-то старик, грозившийся несколько раз умереть во время их поездки, Джим нашел юнца, изъясняющегося на ломаном английском (после каждого второго слова Мориарти, будто заведенный, повторял: "Что? Что ты, мать твою, говоришь?") и согласившегося проводить консультанта к, безусловно, дважды проклятой, четырежды отравленной и охраняемой самыми агрессивными призраками в мире, реке, за которой короля преступного мира, по словам посредников, ждал отменнейший стрелок. Но чем больше Джеймс находился здесь, тем меньше ему верилось, что адекватный человек добровольно выберет это место своим жильем. Так или иначе, юнец провел его к Мертвому Лесу, со всех сторон оцепленному кольцом из плотного тумана, из-за которого даже своих ног было не увидать; прежде чем оказаться в нем, они прошли мимо храма, похожего на гнилой амбар, молитвенных кусков ткани, за каким-то чертом развешанных вокруг всей чащи, и мрачного монаха, проводившего их недоверчивым взглядом (очень гостеприимно).
- А ко'го вы ищите? - мальчишка обернулся к Мориарти, спотыкающемуся о всякую ветку, торчавшую из влажной, хлюпающей земли, и консультант остановился, дабы перевести дыхание; лицо юнца было покрыто грязью. - Не то'го ли, что живет на деревьях как мертвый?
Джеймс рефлекторно переспросил: "Что?"
Не то что бы Мориарти хоть когда-нибудь в жизни отступал от рационального начала и, навеки прощаясь с Декартом, скатывался по лестнице первобытного страха перед скрипящими половицами, завываниями ветра и английским туманом, но, в действительности, редкий человек остался бы беспристрастным в тибетской чаще, на деревьях которой медленно разлагались младенцы; тем более, если речь шла о горячем поклоннике Шекспира. Поэтому криминальному гению оставалось только попрощаться со своим спутником, решившим не испытывать судьбу и не переходить проклятую-или-еще-какую-то-там-черт-их-разберет реку, за которой ныне одинокого консультанта в любой момент могли бы "утащить призраки"; всю свою жизнь Мориарти честно думал, что буддисты весьма мирный народ.
Он спустился вниз по скользкой тропинке, трижды было насторожившись, что сбился с пути, обошел дерево, увешанное пятью коробками, взял себя в руки и, даже успев оцарапать лицо веткой, неожиданно появившейся на его пути, оказался у кострища, смоченного дождем. Потрясающе, Джим, с твоей стороны было так дальновидно появиться здесь одному, в чертовой парке от Бриони, которую придумали лишь для того, чтобы щеголять ее "практичным" видом около Гайд-парка; и кого тебе, старина, спрашивается, не хватало в своем криминальном полку?
Первым делом Мориарти услышал стук, глухой, деревянный, словно кто-нибудь отворил дверцу, - он никогда не отличался быстрой реакцией и даже не успел отступить назад, когда в поле его зрения появился мистер отставной полковник Себастьян Моран; он увидел напряженный угол плеча, серую полоску тени в ямочке на шее - Джеймс вскинул брови и, глянув себе под ноги, раздавил носком ботинка какую-то ветку, чудесным образом оказавшуюся сухой. Глупые ошибки - это нежная любовь криминального гения, поэтому, лишь после громкого хруста, в голове Мориарти появилась едва ли не ленивая мысль, что давить чертову веточку рядом с военным, которого вышвырнули из армии за кровавое побоище, - увы, не самое лучшее решение, которое он когда-либо принимал.
Мориарти всем сердцем ненавидел природу за эти проклятые ветки, попадающиеся ему под ноги; это, кажется, уже было ясно, да?

Отредактировано James Moriarty (2014-06-26 13:14:42)

Как минимум, за пугающими рапортами, которые Мориарти читал во время полета в Тибет, отмахиваясь от надоедливых стюардесс, предлагающих то кофе, то круассан, то себя, не скрывался кровожадный социопат, накидывающийся на первых встречных. Слухи о Моране ходили разные, особенно в военной среде, но отчаянный криминальный консультант, конечно же, не внял ни одному из крайне убедительных советов отставных вояк о том, как спасаться от того, кто попадает в глаз белке, летающей на орбите Юпитера. В росказнях спившихся афганских ветеранов полковник представал то умиротворенным буддистом, то мизантропичным интеллектуалом, поедающих коз сырыми, то неожиданным каннибалом, спускающимся с туманных гор за добычей; пока Джеймс видел перед собой уставшего мужчину, лицо которого едва-едва размывала утренняя дымка, - ничего больше.
- Во-первых, не отказался бы от чего-нибудь горячего, - почти простодушно отозвался Мориарти, выдержав недолгую паузу после слов Морана. - Жуткий холод, знаешь ли, в этом вашем Тибете, - в его голосе послышался отзвук омерзения к промокшему до самого основания лесу, к сироте Лингу, стащившему у консультанта бумажник с обратным билетом и тремя фунтами, к расстоянию, отделявшему его от британских остров, как ни парадоксально, здесь неожиданно ему полюбившихся (как бы смеялся Парламент, узнай он об этом); он переступил кострище и скользнул руками в карманы хреновой парки. - А, во-вторых, хотелось бы кое-что обсудить в более комфортной атмосфере, - Джим поднял голову: дом на дереве, как остроумно; он недоверчиво добавил, едва ли не проворчал: - Хотя в твоем понимании комфорта я не уверен.
Действительно. Консультант настолько привык жить в максимально адаптированных для него условиях, что, проведя в лесу каких-то полтора часа, уже чувствовал себя Христом, идущим на Голгофу, мучеником, скитальцем и много кем еще: Мориарти страстно любил метафоры и, наверное, в прошлой жизни с отличием закончил факультет научись-говорить-так-чтобы-тебя-никто-никогда-не-понял, хотя буддийский народец мог посоревноваться с ним в этом. Сразу после приезда в Тибет Джеймсу, к его глубокому сожалению, пришлось объяснять всякому проходимцу, что, нет, он не хочет слышать ни о каких мудрах, мандалах, правдах о страданиях, - блядь, что эти буддисты вообще знают о настоящем страдании, не прочитав ни страницы Кафки и не познакомившись с Мориарти в депрессивной фазе? - и прочей ерунде, которую консультирующий преступник находил чистейшей чушью. И эта чушь была единственной вещью, способной поставить под сомнение правильность принятого Джимом решения: честное слово, кому понадобиться искать пристанище у чужих "богов"?
Мориарти коротко выдохнул; он сосчитал время паузы: семь секунд - и снова заговорил, не дожидаясь вопроса (его интонация стала какой-то заученной, как у школьника, рассказывающего монолог Гамлета перед зевающим классом):
- Джеймс Мориарти, - он качнул головой, - Джим, если хочешь.
"Если хочешь!" Сегодня в тибетских горах профессор Мое-желание-важнее-твоего-мудила предложил называть его Джимом, только если Моран того хотел; вероятно, он слишком сильно жаждал попасть куда-нибудь, где, вместо ебучего тумана, есть что-нибудь теплое и сухое (пижонские ботинки, которые тоже, по мнению небезызвестного Бриони, были предназначены для "настоящих путешественников", показали всю свою суть после первой же лужи, попавшейся под ноги Мориарти еще около центрального аэропорта).
- Я бы привез тебе какой-нибудь сувенир из Лондона - давно там не был, да? - только не вижу смысла в лишнем дружелюбии. Знаешь, - консультант прошипел это слово; "знаеш-ш-шь", - увезти тебя отсюда будет лучшим подарком, чем маленькая королева Виктория с болтающейся головой, которую ты смог бы прицепить на своего, - он махнул рукой в сторону ишака, - его, в общем.

Конечно же, Мориарти понадобилось в пять раз больше времени, дабы попасть на злосчастную площадку, так что в дом он вошел лишь после слов Морана, раздраженно пыхтя и делая замечания, что весь цивилизованной народ уже давным-давно перебрался на землю, построил себе подъездные дорожки с кустиками роз по краям и узнал о существовании нормальных лестниц. Тельце криминального консультанта послало своего хозяина к черту и сдало еще на подлете к стране монахов, луж и холодного ветра; в доме Морана, увы, уюта не наблюдалось и картины Фрейда не украшали стен, зато в нем было гораздо теплее, чем бы среди разлагающихся младенцев.
Джим скинул холодную, промокшую в тумане парку и, заменив ее предложенным пледом, замер у стены, не имея понятия, куда в этой темной крошечной комнатке можно присесть.
- Неужто в тибетском лесу нет молитвенных тряпок, в которых восхваляют Бриони? - его шутка показалась ему крайне забавной, и он даже усмехнулся краешком рта, следя за тем, как Себастьян разливает по деревянным кружкам еле дымящийся чай. - Некоторые находят диким то, что мне нравятся оливки с косточками, так что я принимаю твою тягу к гниющему мясу младенцев. На вкус и цвет, как говорится, - на лице Мориарти появилось какое-то странное выражение, свойственное только ему, которым он, очевидно, пытался выразить свое отношение к данной пословице. Выходило нечто сомнительное. - И, не беспокойся, я не буду заставлять тебя ходить в церковь по воскресеньям, раз уж твоя демонская сущность вызывает волнение.
Мориарти обхватил одной рукой кружку, когда Себастьян закончил с чаем, и снова отстранился к дальней стене, не отрывая осторожного изучающего взгляда от полковника, как будто на лице того было написано, за каким именно чертом король преступного мира появился в глубине Мертвого Леса, обогнув ради одного-единственного разговора полсвета; порой даже сам Джим поражался, до каких же крайностей он способен дойти, чтобы получить лучшее, первое, несомненно пре-вос-ход-но-е.
- Я, вроде как, - консультант сморгнул, встрепенувшись, и еще раз оглядел комнату вокруг себя: пледы, вязаные накидки, деревянная посуда, старый перочинный нож, завалившийся за край небольшого столика, рыболовные сетки, - приехал сюда, чтобы сыграть роль Моисея, - он отхлебнул чай, ожидая обжечься, но тот был всего лишь теплым, и это стало первой вещью во всем ебучем Тибете, которая Мориарти удивила. - Однако, вместо целого народа, здесь есть только ты.
Вообще-то, у него даже не было особенного плана; информация о Морана настолько сильно разнилась, что в этом домике-не-дереве Джеймс мог встретить хоть Будду, хоть проститутку из Вегаса, которую сам консультант лет пять назад туда и отправил. Поэтому приходилось прощупывать землю прямо в процессе, чего, честно говоря, Джим не любил: ощущение полного контроля становилось размытым, а в Лесу Мертвых о нем говорить и вовсе не приходилось.